21 год назад в Рыбинске – в бывшей часовне Мологского Афанасьевского монастыря — был открыт Музей Мологи, к созданию которого самое непосредственное отношение имеет и Андрей Андреевич Мусин–Пушкин, потомок древнего дворянского рода, по корням своим – наш земляк. «Рыбинская среда» знакомит читателей с фрагментами интервью известного мологжанина, записанного в августе 2015 года. Целиком этот материал опубликован в журнале «Рыбная слобода» (№1(9), 2015 г.)
— Прошло двадцать лет с момента открытия в Рыбинске Музея Мологи и большой встречи Мусиных-Пушкиных на рыбинской земле. Вспомните, пожалуйста, о своих впечатлениях от той поездки и встречи.
Впервые я попал в Рыбинск в 1992 году, когда город стал открытым для иностранцев. Меня отыскал в Париже и пригласил в Рыбинск Николай Макарович Алексеев, — через моего четвероюродного брата Бориса Владимировича Голицына, который тогда издал «Книгу о Счастье» графа Владимира Владимировича Мусина-Пушкина, и опубликовал фрагменты в журнале «Искусство Кино». Однажды я оказался в Москве, решил принять приглашение и посмотреть на Рыбинскую «лужу». Для меня она «лужа». Почему? Потому что воды там много, но глубина очень небольшая. На дне ее находятся могилы моих предков. Я арендовал машину и приехал. С тех пор и до кончины Николая Макаровича в 2007 году я приезжал в Рыбинск каждый год. Город и жители его стали мне родными, особенно мологжане. Чувствовал себя в Музее, конечно, как у себя дома, – среди семейных портретов. По просьбе Николая Макаровича дважды собирал семейную группу из разных стран для поездки в Россию, по стопам предков, и, конечно, мы останавливались в Рыбинске и принимали участие в конференциях. Первый раз это было в 1994 году, в момент 250-летия со дня рождения графа Алексея Ивановича Мусина-Пушкина, того самого, который открыл «Слово о полку Игореве», а второй раз – в 2000 году, когда исполнилось 200 лет с момента первого издания «Слова о полку Игореве».
Но Рыбинск – не Молога. Я глубоко переживал судьбу этого уездного родного города – «града Китеж». Записался в землячество мологжан и очень этим горжусь. Музей Мологи был создан с помощью мологжан, скромно, но очень достойно. Слышал, что сейчас речь идет о том, чтобы передать бывшую часовню Русской Православной Церкви. Очень надеюсь, что удастся найти пути сотрудничества и сохранить музей именно в здании часовни Мологского Афанасьевского монастыря — ведь подлинность экспозиции во многом связана именно с этим зданием, которое Николай Макарович спас от небытия.
Когда скончался Алексеев, я перестал так часто ездить в Рыбинск, ведь Николай Макарович был вдохновителем моих поездок и открывателем семейных сокровищ. Каждый год он мне обязательно открывал что-то новое, что-то интересное – портреты, документы, сведения. Николай Макарович был председателем нашего семейного фонда, который, увы, не был перерегистрирован и исчез.
Хочу еще добавить, что, когда я был в Рыбинске месяца два тому назад и встречался с новым директором, то он показался мне очень симпатичным и близким человеком, и я надеюсь, что у него все выйдет хорошо.
— Двадцать лет назад, когда открывали Музей Мологи, было много планов и намерений. Что, на ваш взгляд, осуществилось? Что не осуществилось и вызывает сожаление сегодня?
— Это очень интересный вопрос. В 1993 году появилась в Рыбинске Мария Андреевна Магалова, урожденная Азанчеева, она тоже родом из Рыбинского края. И когда она узнала, что какой-то русский француз приезжал, живет в Париже, то очень удивилась: «Как это так, и я его не знаю?». Она меня нашла в Париже, и мы вдвоем решили способствовать тому, чтобы Рыбинск стал более открытым городом, в том числе для туризма. Тогда еще работали заводы, были средства и большой туристический потенциал. Я имею в виду музей, Волгу, собор, церкви, затопленную Мологу, природу и Рыбинское море. И все было возможно. Мы с Машей (для меня она – Маша) посоветовали улучшить дороги, перестроить вокзал, создать каменный речной вокзал, переделать военный аэродром на штатский, дублировать железнодорожный мост над Волгой, устроить приличные гостиницы и рестораны, переименовать улицы и снести памятник Ленину, реставрировать здания в старом Рыбинске. Представители местной власти были со всем согласны, и полагали, что за года-два всё это будет выполнено.
Были, конечно, проекты, связанные с Мологой – опустить уровень воды и установить памятник на местоположении города.
Мы с Машей создали ассоциацию «Рыбинск» в 1993 году – в помощь городу, привлекали специалистов из Франции по разным сферам жизнедеятельности города. И еще долго после моего отхода (я отошел в какой-то момент) ассоциация успешно работала – помогала больницам и школам. На деле всё оказалось не так просто.
— С чем связан переезд вашей семьи в Россию? Как вы чувствуете себя в России сегодня?
— Приезд моей семьи на длительное время в Россию связан с новым назначением моей жены. Я лично вышел на пенсию в 2008 году, но жена моя работает — она сотрудник французского космического агентства (КНЕС). В прошлом году ее назначили представительницей агентства в Россию, на три года, и советницей по космическим делам при Французском Посольстве в Москве. Вот почему мы перебрались на три года в Москву.
Мне здесь очень интересно, и я могу заняться теми вещами, о которых всегда мечтал: сходить в архивы, побывать в музеях, осмотреть усадьбы вокруг Москвы, путешествовать по России (были недавно в Казани), встречаться с интересными людьми, но самое занимательное для меня дело – это привести в издательский порядок пятитомный труд об истории нашего рода.
— Что это за труд? Есть ли какие-то проекты и планы, которые вам хотелось бы осуществить в Рыбинске?
— Да, моя жизнь и важнейшие для меня проекты тесно связаны с Рыбинском.
Первый – это издание нашей семейной книги, пятитомная история рода. Это не просто история воспоминаний или дифирамб Мусиным-Пушкиным, это академический труд с удивительными находками, с проверенными данными, на высококачественном, но доступном языке, с многочисленными иллюстрациями. Это результат десятилетней работы коллектива пятнадцати крупнейших московских историков, с непосредственным участием членов семьи. История рода начинается в XII веке, но не кончается революцией 1917 года, а продолжается до наших дней, что создает некий характер саги: от родоначальника Ратши до Иллариона, убитого на Перекопе в 1920 году, защищавшего Крым; от Гаврило Алексича, витязя Александра Невского до короля Антона, «героя 2012 года». (Король Антон – это мой внук, и об этом — немного позже). Такого рода материала ни в одном роду нет, и сенсация, безусловно, будет.
Второй проект – это экспозиция о Русских и замке Русских в Риве (Франция). Передвижная фотографическая выставка (на двух языках) создана Домом Русского Зарубежья им. А. И. Солженицына, рассказывает в 32 планшетах и более 400 фотографиях того времени историю «белых» русских, которые приехали по контракту на бумажную фабрику БФК и так и не смогли вернуться в Россию. Эта выставка – в память этих русских, но также и в благодарность французским властям и работодателям, которые дали им возможность выжить во Франции.
Их поселили в шато Оржер. Они сделали из этого шато некий культурный, церковный и военный центр и привлекли до пятисот русских эмигрантов. Этот замок, — неблагоустроенный, без всякого комфорта, но зато хорошо защищенный своим парком, — позволил создать в Риве уголок России.
Семья Константина Мельника и Татьяны Боткиной (дочь лейб-медика Царской семьи, убиенного вместе с ней) создала эту русскую колонию в 1924 году и с помощью генерала Кутепова организовала приезд из Болгарии и из Сербии групп военных, в том числе и Офицерской Артиллерийской школы, под командованием полковника Бориса Гонорского в 1926 году.
Русская колония была также важна ее посетителями: там побывали генерал Кутепов и композитор Игорь Стравинский, Александр Казем-Бек, генеральный секретарь СФТС Николай Федоров и будущий святой Иоанн Шанхайский и многие другие. Трудно поверить, что в Риве, в этом маленьком городке недалеко от французских Альпов, русская военная колония боролась с коммунизмом с оружием в руках и готовилась к возвращению в Россию, и что был среди них будущий святой…
И вот, у нас с рыбинским отделением «Альянс Францез» такой проект: показать эту выставку в Рыбинске в ОКЦ – в день праздника города.
Записала Анна Ковтун
Был советский шпион и в Риве. Его удалось разоблачить благодаря моим родным. Этот человек выдавал себя за князя Георгия Щербатова, принимал активное участие в жизни Русского замка, пел песни, играл на гитаре, был душой компании. Однажды отец позвал в гости группу офицеров, в том числе, Щербатова, про которого еще не подозревали, что он не тот, за кого себя выдает. На его беду, моя бабушка хорошо знала семью Щербатовых. Ей хватило нескольких минут и пары уточняющих вопросов, чтобы почувствовать подвох. Бабушка поделилась сомнениями с сыном, моим отцом, а тот рассказал товарищам. Они решили на следующий день вызвать лже-Щербатова и устроить официальный допрос, но шпион, не будучи дураком, почуял неладное, не стал ждать и ночью исчез в неизвестном направлении. Только его и видели! Я сказал Виктору Александровичу: Это не вся эмиграция . Как можно забыть о военных, которые сражались за Россию, гибли за нее на фронтах Первой мировой, потом пытались сохранить государство, но оказались выкинутыми за его пределы? Они до конца оставались патриотами Родины, были готовы при первой же возможности опять идти за нее в бой.